Первое непоротое поколение

Минувшее воскресенье стало большим сюрпризом для всей официальной политической системы России – властей, правоохранителей, партий, СМИ. Для всех, кто привык действовать по правилам: разрешено то, что разрешено, а то, что не разрешено – не разрешено. И, соответственно, не может произойти. В этой системе координат неожиданности невозможны. А в системе координат свободного человека неожиданное для других действие – это норма. Человек захотел, решил и совершил поступок. Система от таких действий впадает в ступор, начинает совершать ошибки и если в дальнейшем не сможет скорректировать свои реакции, то будет разрушена как несовременная. 26 марта система реагировала на протест привычно, но бессмысленно: ни одно действие властей и правоохранителей не давало ответ на вопрос: что дальше?

Владимир Путин как глубоко советский человек все годы своего правления реставрировал «Советский Союз, который мы потеряли»: вернул советский гимн, возвращает и даже превосходит советское репрессивное законодательство, сколотил советскую по сути правящую партию, продавил государственную монополию в экономику и средства массовой информации, рассчитывает на по-советски долгое (возможно, пожизненное) правление.

Человек, внутренней движущей силой которого является реакция компенсации на образ погибшей великой державы, стремится к возврату в комфортное, но навсегда утраченное прошлое, и вместе с ним туда перемещается власть и подконтрольное власти общество.

С каждым шагом разрыв между этим движением в прошлое и потребностями современного человека становится все более значительным. Для всей страны это – дорога в исторический тупик. Для современного человека с естественными потребностями – это веская причина для протеста.

Протесты 26 марта стали по существу протестами не против карикатурного премьер-министра и по совместительству председателя официально правящей как бы партии, это были протесты против власти Путина и созданной им несвободной, де-факто советской политической системы.

Власть и партии разучились разговаривать с нормальными свободными людьми на человеческом языке. Фото: Тимур Галимов / ПГ

Этот протест носит природный позитивный характер. Именно этот живой протест сейчас обеспечивает небольшой, но шанс для нашей страны в обозримой перспективе вернуться к естественному государственному и общественному устройству – демократии и свободам.

Абсолютно логично, что движущей силой этого протеста стала молодежь, в том числе приближающиеся к возрасту приятия политических решений школьники и уже вошедшие в этот возраст студенты. Они намерены обустроить страну не для кого-то, а для себя.

Вся их сознательная жизнь проходит при Путине. Один и тот же «генсек» смотрит на них с экрана зомбоящика, плакатов, газетных полос и влезает в их жизнь через интернет. Они родились, прошли детский сад и школу, пришли в возраст чувств, поступили в вузы, начали работать – и это всё при Путине. Их внутренний мир энергично меняется буквально каждый день, а за пределами этого мира не меняется ничего, кроме цен и войн. Это – классический застой.

Протестующие и власть, против наглости и воровства которой люди вышли на улицы 26 марта, живут в разных пространствах – парадном, циничном и лживом пространстве развитого путинизма и живом, естественном и самостоятельном пространстве свободного человека.

У первого пространства – вся власть, а у второго – будущее, которое молодые люди категорически не хотят видеть таким, как сегодняшний день.

У всех на глазах в России вырастает и набирает силу сословие несогласных – свободных людей, которые не только готовы не подчиняться сегодняшним правилам несвободы, но готовы создавать свои правила, то есть – строить другое, по своему образу и подобию, государство.

Государство не заметило появления этих людей, потому что все средства государственного манипулирования людьми оказались в отношении этих людей бессильны. Эти люди и российское государство мыслят разными категориями и говорят на разных языках.

Эти люди не смотрят путинский телевизор, а если и видят его, то у них есть внутренний естественный иммунитет против чумы государственной пропаганды. Они живут онлайн, в режиме реального времени. Они очень быстро реагируют на события, для принятия решения им нужны минуты, для координации действий – часы. Огромная государственная машина проигрывает этим людям во всем – полноте картины мира, точности решений, скорости действий.

Государственный монстр, производящий ложь и насилие, ещё жив и нервно размахивает щупальцами, но он уже проиграл будущее этим людям.

У этих молодых людей есть прививка от путинизма. Они не вляпались в нашизм, молодогвардейство, патриотическое байкерство, фальшивую позолоту официальной церкви. Они не продавали душу за карьеру, не предавали друзей за должности и зарплату, не врали публично, не разучились краснеть, они знают смысл слова «стыдно».

Эти люди равнодушны к требованиям властей: «Мы это не разрешаем, значит, вы не имеете на это право». Они изначально знают, что имеют право.

В них нет страха – цемента всей советской и постсоветской (в том числе путинской) политической системы.

Такие люди и стали той самой долгожданной альтернативой продажной и трусливой политической элите, сформированной Путиным за понюшку ворованного табака.

Их протест – это протест против лицемерия, ханжества, подлости. Их марши и митинги – это движение живых людей против манекенов, историческая судьба которых предрешена.

Остается самый важный вопрос – куда и как двинется эта позитивная мощная энергия новой жизни.

Протест 2017 года существенно отличается от протеста 2011 года тем, что в 2011 году протестовали в основном избиратели – люди, голос которых был украден на выборах. Этот протест не привел ни к каким политическим результатам и был подавлен. Власти жестоко переиграли протестующих избирателей. Полугодовой протест был затоптан 6 мая 2012 года на Болотной.

В 2017 году главной действующей силой протеста стали люди, которые не голосовали ни в 2016 году на провалившихся по явке парламентских выборах, ни ранее – большинство из них либо не пришли на выборы, так как не увидели среди участников кампании своих представителей, либо не могли этого сделать в любом случае – им только сейчас исполнилось либо завтра исполнится 18 лет.

Власть и партии разучились разговаривать с нормальными свободными людьми на человеческом языке, они привыкли общаться с зомби, когда обратная связь в принципе не требуется, так как действующей политической системой предусмотрена только одноканальная коммуникация – сверху вниз.

А коммуникация властей и партий со свободными людьми – это коммуникация по горизонтали, на равных. Такой коммуникации в современной политической системе России сегодня нет, такое общение системой не предусмотрено.

В нынешней политической системе свободные граждане не видят представителей своих интересов. Эта система подачек и поклонов основана на соглашательстве, в том числе постоянном моральном компромиссе оппозиции и власти, когда действия политиков коренным образом отличаются от мнений и намерений избирателей и мотивированы только инстинктом политического самосохранения.

Политическая система России коррумпирована в первую очередь морально, и на этой моральной коррупции держится машина экономической коррупции, машина всепроникающего воровства и казнокрадства, фильм о которой стал детонатором уличного протеста 2017 года.

Именно поэтому политические партии не почувствовали протест 26 марта, не ожидали его и оказались в этот день неадекватны новой повестке дня.

Такие политические силы представителем новых граждан не могут быть по определению. А кто-то – должен стать.

У власти есть мощный инстинкт подавления, и 26 марта он сработал во многих городах. Показательная жестокость, тысячи без разбору задержанных, сфабрикованные дела, лжесвидетельства «виновности» – это естественная реакция полицейского государства на гражданский протест.

Но такая реакция – путь в государственный и общественный тупик. Она работает против тех, кто боится. А против тех, кто не боится, она не работает. Словосочетание «несогласованное публичное мероприятие» 26 марта утратило свой сакральный запретительный смысл. «Вы нам запрещаете? Вы не хотите с нами разговаривать, не хотите слышать нас? Значит, мы сделаем именно так, как хотим».

Общество, вышедшее на улицы, чувствует и понимает свою силу. Перед ним всегда возникает искушение – не только протестовать на улице, но и сменить власть на улице. Это кажется многим намного легче и проще, чем сменить власть на выборах, которых давно нет.

И вот здесь – принципиальная развилка.

Стране нужны честные выборы. Нужны, как кислород. Нужны больше, чем деньги. Иначе вектор позитивной энергии улицы может заработать в другую сторону. В том числе против самих людей, вышедших на протест 26 марта.

Самый важный вопрос сейчас – придут ли эти люди на выборы, будет ли им за кого голосовать и будут ли выборы честными.

Кто сможет стать представителем их интересов?

Кто сможет привести их на избирательные участки?

Кто сможет получить большинство голосов этих свободных граждан?

Эти вопросы стоят сейчас в равной степени перед всеми – ошарашенными властями, провалившимися политиками, проституирующей прессой, самими гражданами, которые, возможно, только 26 марта задумались о том, что живая политика существует и вышла в свет. И это уже – их личная ответственность, о мере которой они, возможно, сами задумались впервые.

Вопросы поставлены не властью, а жизнью, вышедшей на улицы.

26 марта стало ясно, что жизнь претендует на власть.

Теперь нужно найти такую дорогу к власти, которая не обрушила бы саму жизнь.